Какими бы ни были бесконечными праздники – рано или поздно они заканчиваются. То же самое относится и траурным тораджийским фестивалям.
Казалось бы все мероприятия в составе такого фестиваля призваны отвлечь родственников от мыслей от смерти. Чтобы за хлопотами по организации встречи гостей, парадов они забыли о тяжком событии.
Финальной точкой траурного тораджийского фестиваля становятся проводы тела к месту захоронения. Это последний день мероприятий. Все место проведения церемоний приходит в некоторое запустение.
Декорации, построенные специально для мероприятия уже чуть потрепались. Среди них не видно привязанных то тут то там рогатых гигантов, которых принесли в жертву в предыдущий день.
Многие гости разьехались, оставив пустынными много численные террасы для их приема. Остались только самые близкие.
Но и этих самых близких, готовых проводить тело покойного к месту захоронения обычно бывает много.
По традиции тораджи устраивают христианскую мессу. Ни один день церемоний, где так или иначе проходят языческие ритуалы, не обходится без протестантского или католического священника.
Тораджи считают, что если традиционные древние церемонии способны вызывать духов предков, то христианская месса позволит защититься от возможных неприятностей, которые духи могут навлечь. Никто не может ручаться на все сто процентов за хорошее настроение духов давно усопших людей.
Помимио традиционной и ритуальной тораджийской музыки, здесь играют и вполне современные песни. Тораджийцы вообще очень одаренные музыкально люди. Сказывается, что на протяжении многих лет они исправно посещают воскресные протестантские или католические службы. На них исполняется множество псалмов. В конечном, счете, каждый тораджиец, который так или иначе одарен музыкально рано или поздно проявит свой вокально-музыкальный талант.
Как правило, в последний день прощания с покойным тораджи поют о любви и уважении к нему. Если в течение всего траурного фестиваля, родные как-то держались и не давали волю слезам, в этот день эмоции уже невозможно сдержать. И никто не скрывает своей скорби.
Родственники устраивают последний мабадонг. В этом традиционном похоронном тораджийском песенном хороводе рассказывается вся жизнь тораджийца. От рождения и до самой смерти.
Вспоминаются его заслуги перед родственниками, соседями и друзьями. Пожилые тораджи ставят в пример молодым заслуги покойного.
Организация работы местной школы, помощь соседям, испытывающим недостаток урожая, предоставление соседям в долг инструментов, техники для сбора урожая, помощь соседям в проведении похоронной церемонии – все это упоминается в песне.
В мабадонге могут участвовать и женщины и мужчины. Ограничений на это нет.
Есть один серьезный запрет относительно мабадонга. Его можно устраивать только в течение похоронных мероприятий. Любые попытки исполнять мабадонг в обычный день – серьезное святотатство и неуважение ритуала.
По окончанию мабадонга настает время отправляться в путь. Часто путь предстоит очень непростой. Дальний и тяжелый.
Стараясь защитить могилы своих предков от набегов мародеров тораджи с годами старались сделать места захоронений все более и более недоступными. Все дальше и дальше в горах устраивались гробницы.
Исторически первыми захоронениями тораджей были пещеры. Сначала в них оставляли тела, завернутые в ткань. Потом тела в искусно вырезанных гробах.
Образцом такого тораджийского захоронения по сей день остается пещера вблизи деревни Лонда. Здесь в небольшой пещере гробами занят каждый свободный уголок.
Снаружи пещеры тораджи сооружали небольшой балкон, на котором размещали деревянную ритуальную статую умершего – тау-тау. В древности считалось, что тау-тау на момент похорон может стать вместилищем души умершего. А после смерти будет охранять тело от посягательств.
Тораджа в течение всей своей истории была очень неспокойным регионам. Здесь были и междоусобные войны местных князяй, боровшихся за расширение сфер влияния. Здесь были и войны с соседними племенами, окружающими этот горный край. На протяжении долгих веков тораджи вели войну с востока с луву, с юга с бугисами и с запада с сиденренгом.
Помимо нападений на мирных жителей, нарушители спокойствия посягали на содержимое тораджийских гробниц, в которых вместе с умершими, могли содержаться ценности.
Поэтому в попытках обезопасить покой усопших тораджи высекали гробницы лианги высоко в горах. На самом деле добраться до входа в такой склеп можно. Либо соорудив очень высокую бамбуковую лестницу. Либо подтянувшись на веревке. Но чем больше стараний, тем меньше у грабителя будет желания тратить свои силы.
Иногда гроб с телом покойного при захоронении лианг токек для большей сохранности подвешивали к деревянным балкам в стене или потолке. Иногда с ходом времени балки разрушались, гробы падали, рассыпая прах покойных.
В рассыпанных останках тораджи не видят ничего зловещего. Если провести языческий молебен и привести их в порядок – ничего страшного не случится.
Но если трогать останки без ритуала, а тем более красть их – жди беды.
В краеведческом музее деревушки Кете Кесу хранится письмо одной незадачливой британской исследовательницы. Находясь в Торадже она взяла с собой череп и несколько костей для изучения. Как ей казалось с благородными и ненаказуемыми намерениями. Но через некоторое время несчастья посыпались на нее как из рога изобилия.
Британка решила избавиться от напастей, прислав останки обратно с повинным письмом. Но духи не отставали от нее. В конечном счете, бедной женщине пришлось приехать самой в Тораджу. Для нее провели специальный ритуал очищение с жертвоприношением животных и молитвами. Только после этого женщина обрела спокойствие.
Самые опасное время для гробниц пришло в в 70-е годы прошлого века. И тау-тау и сами гробницы стали объектом повышенного интереса мародеров. Они грабили и пещеры и балконы с похоронными статуями. Некоторые места захоронений лишились тау-тау совсем. И сейчас в местах захоронений можно увидеть разве что их реплики.
Где-то тау-тау размещены на высоких балконах. А где-то для соблюдения повышенных мер безопасности они закрыты решеткой.
Еще одним типом тораджийских захоронений стали патане – наземные гробницы, сделанные в виде отдельно стоящих зданий. Они и быстрее в изготовлении и намного дешевле, чем склепы, вырубленные в скале.
Несмотря на экономичность, такие гробницы выглядят очень достойно. Они украшаются фигурами тонгконанов, резными дверями. Такие склепы здесь называют «бануа танг мерамбу», то есть «дом без кухни». Или дом без дыма «бануа танг мерамбу».
В Торадже испокон веков было непринято хоронить усопших в земле. Считается, что землю, которая дает пищу, дает таким образом жизнь, нельзя смешивать с тем, что принадлежит стихии смерти.
Места захоронений в Торадже называются лианг. И каждый лианг – это не простое сооружение для захоронения тела. Он является собственностью тораджийского родового дома тонгконана и входит в комплекс построек.
Как бы не было это зловеще для европейского слушателя, но тонгконан и лианг составляют пару. В том смысле, что тонгконан – это дом для живых, а лианг – дом для мертвых.
Работники, создающие гробницы, получают вознаграждение в народной тораджийской валюте – в буйволах. Обычно трех-четырех для этой работы достаточно.
Для похорон младенцев, умерших до появления первых зубов, в торадже в древности существовал специальный ритуал. В деревушке Санггала до сих пор можно увидеть детское захоронение. Па ссиллиран.
Малышей, умерших до прорезания зубов помещали в выдолбленных отверстиях в стволе дерева.
Для изготовления фигурок тау-тау из этой древесины белый густой сок дерева был кровью богов. А при похоронах детей, тораджийцы считали, что сок станет молоком дерева. Таким образом люди возвращали детей в лоно природы.
Старожилы говорят, что в Сангалла так уже не хоронят младенцев. Но есть глухие горные деревушки, где живут тораджи, исповедующие алук тодоло до сих пор. Считается, что они проводят такие ритуалы до сих пор.
В день проведения тораджийских похорон, никому в деревне не разрешается работать. У соседей появляется другое важное занятие – встречать траурную процессию. Встречают ее как всегда по тораджийски – очень своеобразно.
Где бы ни проходила процессия, которая несет гроб к последнему месту захоронений, она встречает опасности. Чаще всего односельчане пытаются окатить процессию водой. То тут то там прячутся тораджийцы с ведрами воды, готовые к бою.
Если похороны выпали на сезон дождей и под ногами много грязи, то в ход идут комья грязи. Можно использовать все, что не травмирует человека. Хотя иногда на похоронах недогадливые хулиганы начинают швыряться пластиковыми стаканчиками воды, которые будучи неоткрытыми, могут наносить удары не хуже камней.
Обижаться на то, что кто-то запачкал тебя грязью или окатил водой с ног до головы – нельзя. Куролесят все. Жертвой односельчан бросающихся грязью может стать и глава деревни, и священник. Но никто не против.
Сами носильщики когда нет внешней опасности, наносят тумаки друг другу. Без шутки этот путь иногда пройти невозможно. Носилки и гроб очень тяжелые. А часто для переноски громоздкой конструкции приходится забираться высоко в горы. Иногда в такие места, куда еще не проложены дороги, а к гробнице ведет только узенькая тропка, по одну сторону от которой скала. По другую – пропасть.
Кроме того, превращая траурную процессию в озорство, ее участники снимают стресс. Мокрые грязные и уставшие от долгого пути в гору они уже не могут найти в себе сил на слезы. Остается только добраться домой, помыться и обсохнуть. Для них все уже почти закончилось. А для души покойного покойного, согласно поверьям, все только начинается. Она, собрав всех жертвенных буйволов, отправляется через леса, горы и долины в рай.